|
Annotation
|
Древнейшие контакты между Египтом и Ханааном, сравнительно слабые и неустойчивые на протяжении V и большей части IV тыс. до н. э., заметно интенсифицировались в Протодинастический период (Нагада III, последняя треть IV тыс. до н. э.). В те времена имело место проникновение египтян в Южный Левант, которое археологи практически единогласно оценивали как быстрое и внезапное. Эту «интервенцию» специалисты так или иначе связывали с действиями зарождавшегося египетского государства, а ее кульминацию — с правлением «царя» 0-й династии Хора Нармера, чьи имена-серехи на артефактах (черепках керамических тарных сосудов и др.) при исследовании южнолевантийских поселений периода ранней бронзы I были найдены в наибольшем количестве. Первоначально считалось, что Египет мог осуществить вооруженное завоевание обозначенных переднеазиатских территорий, однако данное предположение не подтвердилось материалами дальнейших раскопок. Выдвигались альтернативные научные версии, реконструировавшие ситуацию в контексте дарообмена или торговых отношений между двумя странами, мирной колонизации египтянами южного Ханаана, их вынужденной эмиграции сюда (возможно, из-за перенаселения нильской Дельты) и т. д. В дополнение к уже существующим социальным теориям и моделям египетско-южнолевантийских взаимодействий в конце IV тыс. до н. э. автор статьи предлагает принять во внимание природный фактор, а именно то обстоятельство, что обсуждаемые исторические события разворачивались на пике послеледниковой эвстатической (Фландрской) трансгрессии с ее угрозой затопления значительных приморских площадей египетского Низовья.
|
