• Вестник ИВ РАН
• 2020 год
• № 4

• Китай
• династия
• терминология
• история
• период
• правитель
• император

ХРОНИКИ КОНФЕРЕНЦИЙ

DOI: 10.31696/2618-7302-2020-4-318-325

ПЕРВЫЙ СЕМИНАР «ДИНАСТИИ И ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИЕ

В ДРЕВНЕМ КИТАЕ» В СЕРИИ «“COLLOQUIUM STANISLAVI”. ТЕРМИНОЛОГИЯ ДЛЯ ОПИСАНИЯ ВЛАСТИ И РОДСТВА

В ДРЕВНЕМ КИТАЕ»

© 2020 М. Е. Кузнецова-Фетисова^[1]

В современном китаеведении существует ряд вопросов и проблем, по которым мнения специалистов резко расходятся; это распространяется и на древнюю историю Китая. Серия семинаров «“Colloquium Stanislavi”. Терминология для описания власти и родства в Древнем Китае» отдела Китая ИВ РАН планируется как площадка для дискуссий по наиболее острым вопросам, для обмена мнениями и выработки новой терминологии. Первый семинар на тему «Династии и престолонаследие в Древнем Китае» состоялся 18 ноября 2020 г.; в семинаре принимали участие более 30 исследователей. Традиционно в истории Китая выделяют 24 династийные истории — так назывались традиционные исторические источники, описывающие правление определенного дома; впоследствии так же стали называть и сами эти периоды. Но эти традиционные наименования, например, династия Шан или Мин, не являлись фамилией рода, правившего в это время. Дискуссия на семинаре отчетливо выявила две основных проблемы: во-первых, отсутствие адекватного термина для описания того явления китайской истории, которое сейчас называется «24 династийные истории» и, во-вторых, необходимость поиска терминологии для передачи китайских понятий, например, дай (代) и чао (朝).

Ключевые слова: Китай, династия, терминология, история, период, правитель, император.

Для цитирования: Кузнецова-Фетисова М. Е. Первый семинар «Династии и престолонаследие в Древнем Китае» в серии «“Colloquium Stanislavi”. Терминология для описания власти и родства в Древнем Китае». Вестник Института востоковедения РАН. 2020. № 4. С. 318–325. DOI: 10.31696/2618-7302-2020-4-318-325

FIRST SEMINAR ‘DYNASTIES AND SUCCESSION TO THE THRONE

IN ANCIENT CHINA’. SERIES “COLLOQUIUM STANISLAVI. TERMINOLOGY DESCRIBING POWER AND KINSHIP

IN ANCIENT CHINA”

Marina E. Kuznetsova-Fetisova

In a number of issues and problems in contemporary Sinology opinions of experts still differ sharply; this also extends to the ancient history of China. A series of seminars “‘Colloquium Stanislavi’. Terminology Describing Power and Kinship in Ancient China” held in the Chinese Department of the Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Sciences, is envisioned as a platform for discussions on the most pressing issues, exchanging of views, and development of new terminology. The first seminar on the topic “Dynasties and Succession to the Throne in Ancient China” was held on November 18, 2020, with over 35 researchers taking part in the seminar. Traditionally, 24 dynastic histories are distinguished in the history of China; “dynastic history” being the name of the traditional historical sources describing the rule of a particular house; later the very historical periods were called accordingly. But these traditional denominations, for example, the Shang or Ming dynasty, did not coincide with the surname of the clan that ruled at that time. The discussion clearly revealed two main problems: Firstly, the lack of an adequate term to describe the phenomenon of Chinese history, which is now called “24 Dynastic Stories” and, secondly, the need to determine terminology conveying such major Chinese concepts like dai (代) and chao (朝).

Keywords: China, Bronze Age, dynasty, history, period, ruler, emperor, terminology science.

For citation: Kuznetsova-Fetisova M. E. First Seminar ‘Dynasties and Succession to the Throne in Ancient China’. Series “Colloquium Stanislavi. Terminology Describing Power and Kinship in Ancient China”. Vestnik Instituta vostokovedenija RAN. 2020. 4. Pp. 318–325. DOI: 10.31696/2618-7302-2020-4-318-325

В современной синологии, включая древнюю историю Китая, сохраняется ряд дискуссионных проблем, по которым мнения специалистов расходятся достаточно далеко. В связи с этим в отделе Китая ИВ РАН была щзапланирована к проведению серия семинаров «“Colloquium Stanislavi”. Терминология для описания власти и родства в Древнем Китае». Семинары задуманы как площадка для дискуссий по наиболее острым вопросам, стимулирующих обмен мнениями и движение к выработке новой терминологии. Первый семинар на тему «Династии и престолонаследие в Древнем Китае» состоялся 18.11.2020 г.; в семинаре принимали участие более 30 исследователей.

Семинар был посвящен термину «династия» применительно к истории Китая. Традиционно в истории Китая выделяют 24 династийных истории; так назывались традиционные исторические источники, описывающие правление определенного дома; впоследствии так стали называть сами периоды правления династий, однако эти традиционные наименования, например, «династия Шан» или «династия Мин», не соответствовали фамилии рода, правившего в это время. Эти термины чаще всего имели в основе название определенной местности, т. е. топонимы.

В отечественной историографии вопрос об адекватности термина «династия» был затронут в 2014 г. в нескольких работах М. Ю Ульянова, призвавшего использовать вместо термина «династия» термин «государство» вместе с названиями данных периодов. Тем не менее большинство историков и других специалистов продолжают пользоваться традиционной терминологией и применяют, в частности, термин «династия Мин», как и раньше.

Перед семинаром был проведен опрос. Вопрос был поставлен следующим образом: «Пользуетесь ли вы словосочетанием/выражением «династия Ся (Шан, Чжоу…)? Если да, то почему? Если нет, то почему?»

Опрос прошло 15 человек; из них подавляющее большинство (11) ответили, что пользуются термином «династия» применительно к истории Китая. При этом положительные ответы были и как дань традиции («Да. Не задумывалась, что могут быть другие варианты» (Кирюхина Л. В., Иркутский государственный университет), так и осознанное употребление термина («Да, т. к. это научная (не только) конвенция» (Хаютина М. С., Institut für Sinologie, Ludwig-Maximilians-Universität München).

С другой стороны, ряд участников (2) отвечали резко отрицательно («Нет, потому что это некорректно, а почему — расскажу в докладе» (Руденко Н. В. (ИВ РАН), либо же о стремлении к избеганию термина «династия» (2): «Осознанно не пользуюсь. Могу по привычке сказать в лекции, но обычно сразу сам себя поправляю» (Дмитриев С. В., ИВ РАН). Таким образом, можно утверждать, что вопрос действительно дискуссионный, и семинар планировался так, чтобы были представлены обе точки зрения, и участники могли, во-первых, ознакомиться с аргументацией другой стороны и, во-вторых, обсудить, как можно преодолеть это расхождение в терминологии.

В первом докладе С. В. Дмитриев (ИВ РАН) рассказал о жизни и научном пути сотрудника отдела Китая ИВ РАН, выдающегося синолога Станислава Роберта Кучеры (1928–2020). Большинство докладчиков первого семинара были в свое время его учениками, и научные принципы Станислава Иосифовича служат ориентиром и по сегодняшний день. М. Е. Кузнецова-Фетисова рассказала о запланированной серии семинаров, почему термин «династия» был выбран для первого из них, о том, какие существуют мнения по поводу его употребления применительно к истории Китая, а также ознакомила участников семинара с результатами опроса.

М. С. Хаютина (Institut für Sinologie, Ludwig-Maximilians-Universität München) сделала доклад по теме «Понятия дай (代) и чао (朝) в до- и раннеимперской литературе»^[2]. В презентации Мария Сергеевна также осветила вопрос происхождения и употребления термина “dynasty” в европейских языках, поскольку проблема употребления термина «династия» не ограничивается только русскоязычной синологией. В частности, термин «династия» восходит к греческому слову δυναστεία (власть, влияние). В западноевропейской литературе Нового времени оно употреблялся, как правило, применительно к древним и неевропейским правящим родам, например, применительно к древнему Египту или к Китаю. К европейским правящим фамилиям он стал применяться примерно начиная со времени Великой Французской революции.

В результате анализа М. С. Хаютина пришла к выводу, что термин дай употребляется в до- и раннеимперской литературе в значении «замещать, менять (в основном, насильственно)». В функции существительного он обычно используется для именования исторических политических образований Ся, Шан и Чжоу только во множественном числе (сань дай; 三代，эр дай; 二代). Термин чао, по-видимому, связан с практикой проводить аудиенции у правителя по утрам (чжао; 朝), засвидетельствованной в надписях на бронзе. В соответствии с древнекитайскими представлениями, власть вана выражалась в способности регулярно принимать региональных правителей на аудиенциях. Оба эти понятия, дай и чао, часто переводящиеся на европейские языки как «династия», не были связаны с идеей родства.

Термином, который часто используется в древнекитайских текстах для обозначения правящей наследственной родственной группы, является ши (室), «дом». В Европе до Великой Французской революции именно термин «дом» употреблялся по отношению к правящим фамилиям. М. С. Хаютина выразила мнение, что применительно к китайской истории термин «династия» можно было бы безболезненно заменить на слово «дом», хотя оценила возможность терминологической перестройки в научной, и тем более популярной литературе как маловероятную.

Доклад Н. В. Руденко (ИВ РАН) «Почему “Shang dynasty” — корректно, а “династия Шан” — нет: обзор терминологической проблемы» был посвящен структурному разбору корректности использования этих терминов. С точки зрения докладчика, поскольку функция науки — «пересматривать некорректные устоявшиеся воззрения и связанную с ними терминологию», использование словосочетания «династия» с названиями периодов является «довольно сомнительной и неестественной для научного жанра эвфемистической практикой». Если же «по той или иной причине необходимо подчеркнуть, что речь идет о династии, которая правила в политическом образовании» определенного названия, Н. В. Руденко предлагает вместо термина «династии Шан» использовать «недвусмысленное выражение “шанская династия”», что будет, с его точки зрения, более корректно.

Т. А. Сафин (ИВ РАН) в докладе «Три династийных списка эпохи Шан» дал характеристику разных родственных групп: линижд, клан, род, агнаты и т. д. Он рассматривает порядок наследования власти в нескольких правящих домах древнего Китая: политии Нге (兒), Шан и Чжоу. Первый линидж — чжоусская династия; там власть всегда переходит от отца к старшему сыну, за редкими исключениями. Второй список — некоей шанской политии Нге, где существовал переход власти часто к младшему брату, но далее наследует все равно сын ранее правившего старшего брата. И в заключение рассматривался шанский династийный список, в котором продемонстрировано существенное отличие от чжоусского: власть передается не только к сыну, но и к брату. Это может свидетельствовать о важном значении боковых ветвей: неоднократно менялось прямая ветвь, которая вообще выделяется довольно условно, поскольку нередко младший брат передавал престол своему сыну.

В родственной группе правителей Шан, судя по передаче власти, деления на старшую и боковые ветви не должно было быть, хотя можно выделить закономерность — только сын царя имеет власть на трон. Все боковые ветви отсекаются сразу: если отец не царь — нет шансов на трон. Как считает Т. А. Сафин, для этой группы близких агнатов можно было бы зарезервировать термин «династия», и говорить о «династии шанских Цзы» во II тыс. до н. э., в то время как у чжоуской династии Цзи в I тыс. до н. э. было много ответвлений.

М. В. Корольков в докладе «Династическая политика и удельная система Западной Хань» начал с общих замечаний о функционировании династий, их роли в историческом процессе. Согласно определению докладчика, династия — институт, или структура, в рамках которой идет передача важных типов социального капитала (власти, имущества, традиций, харизмы). Этот институт обеспечивает правила игры для совокупности общественно важных связей и гарантирует уменьшение или минимизацию конфликтов, а также распределение прав в более широких группах, которые связаны с этими родственниками, но не являются агнатами (матримониальное, квази-родство, социально-экономическая зависимость). Далее он показал, что в эпоху Сражающихся царств (Чжань-го, 475–221 гг. до н. э.) и Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э) происходят принципиальные изменения, связанные с практиками власти, а также с ролью небольшой родственной группы-домохозяйства в политических и экономических отношениях. В это время впервые домохозяйство становится принципиально важным элементом политической структуры, как фискально-юридическая единица. Это небольшая консолидированная группа людей, несущих ответственность за уплату налогов и друг за друга, в случае совершения преступления; люди в этой группе очень зависят друг от друга в отношениях с государством.

Еще один ключевой элемент дискурса эпохи — бюрократия. Важнейший вопрос: как правитель контролирует людей, не связанных с ним через родственные структуры. При основании империй Цинь и Хань ключевые политические дебаты шли по теме: как сбалансировать естественную структуру лояльности в рамках небольшой родственной группы правителя и бюрократическую структуру лояльности, где она ничем не гарантирована и должна проверяться и контролироваться через систему постоянного мониторинга. Мониторинг и контроль — ключевая логистическая проблема функционирования территориальных государств эпохи Сражающихся царств и ранних империй. Эффективная бюрократическая система управления и извлечения ресурсов, мобилизации труда и военной мобилизации требовала интенсивного контроля со стороны правителя, и этот контроль был очень дорогостоящ в плане издержек на людей, вовлеченных в обмен информацией в рамках этой структуры. Все десятки тысяч древних документов, найденных китайскими археологами за последние десятилетия — свидетельства борьбы с базовой проблемой функционирования государства — огромным количеством информации.

Далее на двух картах — империи Цинь и Ранней Хань — было показано, что те южные и восточные территории, на которых при Цинь не было эффективной администрации, при Хань были распределены в рамках удельной системы родственникам императора. Там существовали большие проблемы с передачей информации, с назначением чиновников и военных, эти территории не контролировались. Уделы являлись независимыми образованиями в административном, юридическом и фискальном планах, практически независимыми государствами; то есть, в начале Хань наблюдается восстановление системы эпохи Сражающихся царств — мира независимых государств.

Один из главных вопросов раннеханьской истории состоит в поиске ответа на вопрос: почему после 70 лет функционирования этой децентрализованной системы удалось консолидировать восточные и южные территории в единую империю? Оказывается, одним из важных факторов в интеграции Восточной Азии в единую бюрократическую империю была именно эта система уделов, делегация большого количества императорских полномочий родственникам правителя, сыновьям и их потомкам. Несмотря на значительную степень формальной независимости уделов, династическая политика была крайне эффективным способом их контроля со стороны центра. В качестве примеров можно привести право императора утверждать наследника в случае передачи власти в уделе из числа сыновей почившего владетельного князя; создание стратегических кластеров уделов, которые в случае конфликтов гарантировали поддержку императора со стороны части удельных владетелей; контролируемые конфликты с потенциально опасными удельными правителями и т. д. Этот набор методов династической политики в рамках удельной системы позволял сохранять определенную степень центрального контроля над ней при минимизации связанной с централизированным управлением издержек.

В конце доклада М. В. Корольков сделал вывод, что и бюрократия, и контроль над населением благодаря системе круговой поруки (и то и другое — продукты политической и социальной трансформации эпохи Сражающихся царств) были интегрированы в рамках политической конституции начала Западной Хань.

В процессе дискуссии, проходившей на первом семинаре Colloqium Stanislavi, М. С. Хаютина рассказала о связи терминов чао и мяо (廟) «храм предков», в котором чао/чжао (朝) присутствует как графема. Его этимология также может быть связана с практикой службы в храме предков «по утрам и вечерам» (чжао си; 朝夕). подтверждаемой надписями на бронзовых сосудах. До того как в период Чжаньго правители царств стали строить чаотин (朝廷) как специальные места для приема посетителей, аудиенции при дворе правителя первоначально производились в дворцах-храмах (гун) и храмах-мяо, как наиболее подходящих помещениях, но связь между храмом мяо (местом служению предкам правящей семьи) с понятием «династия» в значении «правящая семья» неочевидна.

Термин чао близок к понятию «двора», в том числе и в европейском использовании, как места, где собирается вся элита, участвующая в политическом процессе: не только члены царской семьи и чиновники, но и люди, прибывающие ко двору и представляющие свои регионы. Если они перестают приезжать, политическая сеть разваливается на части.

С точки зрения М. С. Хаютиной, если мы используем современное западное понятие «династия» применительно к линии монархов, то использовать его в описательной функции в научной литературе не составляет большой проблемы, но государство и династия — разные понятия. Помимо этого, в отношении политических образований по крайней мере до периода Восточное Чжоу, по мнению докладчика, имеет смысл избегать термина «государство»; то же, как называть структуры до этого времени, остается вопросом для дальнейшего обсуждения. Также следует избегать использования слова «династия» в значении «исторический период».

В продолжение дискуссии М. В. Корольков подчеркнул, что в современной западной литературе термин «династия» часто используется для обозначения периода; это устоявшееся словоупотребление, как и в российской литературе. У этого термина есть определенная хронологическая семантика, и его употребление для анализа того, как с использованием родственных отношений выстраивалось распределение власти и перераспределение ресурсов, вполне может быть полезным. Он считает, что не имеет смысла принципиально бороться с употреблением этого термина.

Д. Е. Куликов (ИВ РАН) считает, что термин «династия» можно употреблять в его прямом словарном значении, а не как синоним терминов «эпоха» или «государство». В этом случае название династии можно либо связывать с названием исторического цикла — эпохи, либо, в случае необходимости, добавлять род, к которому эта династия восходит.

М. Ю. Ульянов (ИВ РАН) пояснил свою позицию: он считает, что в рамках исследований политической истории надо строго различать два понятия: «династия» — правящий в государстве род (например, Ли), точнее, все родственники по мужской линии, соответственно, у отдельных персон могут быть иные фамилии; и «государство» — сложный социальный институт (империя Тан). Если это правило нарушить, то будет утрачена значительная часть языка описания политической истории. Например, потеряют смысл выражения «внутридинастическая борьба», «династический брак», «родственник династии» и т. п. Когда исследователи пишут или говорят об истории, нужно называть вещи своими именами, и чем проще, тем лучше: в империи Юань — династия Чингизидов и т. д. С его точки зрения, термин «династия» ýже по смыслу, чем «государство».

Далее выступал А. И. Кобзев (ИВ РАН), обративший внимание присутствующих на то, что время — основная, фундаментальная характеристика китайского мировоззрения, более значимая, чем пространство, в отличие от древнегреческого, где время — жалкое подобие пространства. Все китайские династии и правители строили «тело государственное», существующее во времени и пространстве. Термин «Поднебесная» — это не территория, а территория в пространстве и времени, как и все китайское. Когда император создает новую династию, он вводит новый календарь, главную характеристику своих управляющих функций. Создавалось некое космическое явление, для которого временная характеристика являлась основополагающей. То государственное образование, которое, по мнению докладчика, неправильно называется «династия», можно называть «эпоха», или «эон», поскольку в этих терминах присутствует идея и пространства, и времени. В термине «эпоха» основная характеристика — время; но, в отличие от термина «период», «эпоха» определяется не временем, а его значимостью, это не только временная, но и качественная характеристика.

В термине «династия» есть привязка к людям, персонализация. Почему неправильно сводить все к государству: в Китае — еще больше чем во Франции, — «государство — это я». Правящая элита, династия, отождествляла себя с государством; более того, государство не отличалось от общества терминологически. Поэтому показать этот персоналистический момент в терминологии очень важно. Когда начали исторически применять термин «династия» к восточным деспотиям, именно это и хотели сказать — там все решает император.

В настоящий момент, как считает А. И. Кобзев, стоит вопрос о родовом названии для того, что сейчас называется 24 «династическими историями» в Китае: этому нет прямого эквивалента в европейской терминологии и европейской истории. Это особая реальность, имеющая собственные имена, единичные, но что является родовым термином для них — это пока не ясно. Существует ряд признаков этих явлений: династийное правление; определенная территория; наличие населения; ценностные характеристики, которые определяют их. Следует уточнить признаки этих государственных образований, поставленных в ряд; хотя, с другой стороны, возможно, они не одинаковы, это научная проблема. Характерна недифферинцированность, некритичность или синтетичность подходов китайских историографов к этим явлениям. С точки зрения сути это пока неописанное явление, и термин для него пока не найден. Из существующих вариантов приемлемыми для употребления А. И. Кобзеву кажутся «эпоха» и «дом», поскольку последний термин, в отличие от «династии», может использоваться с любым обозначением; но и они подходят не идеально.

Подводя итоги первого семинара, С. В. Дмитриев сделал вывод о том, что дискуссия отчетливо выявила две основных проблемы: отсутствие адекватного термина для описания того явления китайской истории, которое сейчас называется «24 династийные истории» и, во-вторых, необходимость поиска терминологии для передачи китайских понятий, например, чао и дай.

1. Марина Евгеньевна КУЗНЕЦОВА-ФЕТИСОВА, младший научный сотрудник Института востоковедения РАН, Москва; marinakuznfet@gmail.com

   Marina Е. KUZNETSOVA-FETISOVA, Junior Research Fellow, Institute of Oriental Studies RAS, Moscow; marinakuznfet@gmail.com

   ORCID ID: 0000-0002-0092-4428 ↑

2. Понятия дай (代) и чао (朝) употребляются для обозначения 24 династических периодов в китайской литературе, и в связи с этим имеют большое значение для рассматриваемого вопроса. ↑