• Вестник ИВ РАН
• 2020 год
• № 4

• идеография
• китайская письменность
• фонетическая система
• структура иероглифического знака

DOI: 10.31696/2618-7302-2020-4-210-218

О РАЗВИТИИ МЕТОДА ИССЛЕДОВАНИЯ ИДЕОГРАФИЧЕСКИХ ПИСЬМЕННОСТЕЙ В ИСТОРИИ СИНОЛОГИЧЕСКОЙ ЛИНГВИСТИКИ (ПО РАБОТАМ АВТОРОВ XIX В.)

© 2020 К. А. Кожа^[1]

В статье кратко представлена история исследований «идеографических» письменностей (главным образом китайского иероглифического письма) в лингвистических традициях зарубежной и российской синологии XIX в. Оставляя за рамками представленного текста выдающиеся теоретические работы советских лингвистов по истории и эволюции китайской письменности, автор обращается к периоду востоковедного языкознания, предшествовавшему той эпохе, но во многом обусловившему ее расцвет. Открытия французского лингвиста Ж.-Ф. Шампольона и англичанина Т. Юнга в начале XIX в. в области дешифровки древнеегипетских текстов естественным образом оказали мгновенное влияние на исследования других иероглифических письменностей. В настоящей статье речь пойдет о лингвистических заметках и трудах американских ученых П. Дюпонсо и С. Эндрюса, англичанина Дж. Т. Лэя, француза Ж.-М. Каллери, ранее едва ли или очень скудно освещавшихся в русскоязычной научной литературе, а также о тех аспектах в работах двух выдающихся русских синологов XIX в. — о. Иакинфа Бичурина и академика В. П. Васильева, которые непосредственно связаны с темой данной статьи. На материале анализа ключевых языковедных работ о китайском языке того периода автор стремится показать эволюцию синологического знания в теоретическом осмыслении одной из важнейших проблем в китайском языкознании — природы и устройства иероглифической письменности. Мозаика из кратких отсылок к перечисленным авторам, цитат, писем и комментариев призвана создать целостное восприятие движения научной мысли от представлений об иероглифике как о чисто идеографическом письме до осознания исключительной значимости фонетических компонентов в составе иероглифических знаков.

Ключевые слова: идеография, китайская письменность, фонетическая система, структура иероглифического знака.

Для цитирования: Кожа К. А. О развитии метода исследования идеографических письменностей в истории синологической лингвистики (по работам авторов XIX в.). Вестник Института востоковедения РАН. 2020. № 4. С. 210–218. DOI: 10.31696/2618-7302-2020-4-210-218

THE CHINESE ‘IDEOGRAPHIC’ SCRIPT: EVOLUTION

OF PERCEPTIONS (BASED ON THE 19^TH CENTURY AUTHORS)

Ksenia A. Kozha

The article explores briefly the history of research in one of the most arguable topics in Sinological linguistics — the definition of an ideographic script, i. e. the Chinese writing system perceptions in the Russian and Western sinology of the 19^th century. J.-F. Champolion’s and T. Young’s discoveries of the nature of hieroglyphic script, its function and evolution, as well as their decipherment of the ancient Egyptians texts, naturally influenced the broad field of oriental linguistics, having stimulated researches of other hieroglyphic writing systems. The present article touches briefly upon works of the American scholars P. DuPanceau and S. Andrews, the British naturalist G. T. Lay, the French diplomat J.-M. Callery and the well-renowned Russian sinologists I. Bičurin and V. P. Vasilyev. Basing on the selection of works, relevant to the article’s subject matter, the author aims to illustrate the evolution of Sinological knowledge in one of its most arguable topics — the nature hieroglyphic script, its structure and modification over time. Selected passages from the above mentioned authors, their exchange of opinions and comments to each other’s works tend to demonstrate the development of the research methodology itself — the gradual shift from labelling the Chinese script with ideographic stamp to the recognition of its phono-semantic dimensions and its transformation towards a phonetic system of writing.

Keywords: ideography, Chinese script, phonetic system, logographic, historical linguistics.

For citation: Kozha K. A. The Chinese ‘Ideographic’ Script: Evolution of Perceptions (Based on the 19^th Century Authors). Vestnik Instituta vostokovedenija RAN. 2020. 4. Pp. 210–218. DOI: 10.31696/2618-7302-2020-4-210-218

К истории вопроса

Попытки определения степени идеографичности китайской письменности имеют долгую историю и затрагивают широкий спектр смежных тем — от сущности и механики генезиса иероглифического письма и его эволюции до исторической фонетизации этой письменности и дискуссии о переводе ее на фонетический алфавит. Практически все эти вопросы китайской языковой теории так или иначе освящались в трудах российских и советских лингвистов-востоковедов [Бичурин, 1835; Васильев, 1867; Алексеев, 1932; Бунаков, 1940; Ошанин, 1943; Шпринцин, 1969; Софронов, 1979; 2007; Готлиб, 2007]. Однако, к сожалению, в итоговых работах западных синологов по этой теме [DeFrancis, 1984; Harbsmeier, 1998; Unger, 2004; Lurie, 2006] ссылки на работы русскоязычных синологов фактически отсутствуют. В стремлении автора восполнить недостающие нити общей для востоковедного лингвистического знания теоретической канвы и была задумала данная статья.

Известно, что восточные письменности, с тех пор как первые их образцы и информация о них стали проникать в европейское академическое пространство, неизменно влекли исследователей своей экзотичностью, скрытым интеллектуальным подтекстом. Наряду с египетскими, майяскими и другими древними письменами, китайские иероглифы выглядели сложным, умело разработанным кодом из символов, несущих сообщение в самом изображении. Появление термина «идеографический» (от греч. ιδεα (идея) + γραφω (пишу)) следует, по-видимому, отнести к работам французского лингвиста Ж.-Ф. Шампольона (1790–1832), разработавшего методологию прочтения древнеегипетских иероглифических текстов^[2].

В европейской филологии эпохи Просвещения сложилось особое лингвофилософское направление в отношении китайской письменности — поиски clavis sinica или «ключа» к ее устройству^[3]. По сути, это были не только поиски метода быстрого овладения письмом, насчитывающим десятки тысяч знаков, но и поиски своего рода языковой матрицы, позволяющей филологическому знанию переступить некий умозрительный порог и проникнуть в сферу порождения универсальных мыслительных структур. Как отмечает К. Харбсмайер, концепция идеографизма китайской письменности напрямую связана с рассмотрением последней как некоей естественной системы «исчисления понятий» (Begriffsschrift)^[4], своего рода «алфавита мысли» или версии characteristica universalis Лейбница, обособленной в рамках отдельной культурной общности [Harbsmeier, 1998, p. 34].

Оставляя пока открытой тему трансформаций исследовательских методов в синологическом языкознании к середине XX в., скажем лишь, что подходы к описанию иероглифических письменностей со временем эволюционировали в сферу фонетизма. Однако в то время, о котором идет речь в данной статье, вывеска «идеографический» прочно закрепилась над входом в огромное и мало изведанное царство древних письменностей. Некоторые лингвисты полагают, что и до сих пор в разговорах о структуре и природе китайского иероглифического письма то и дело сквозит старое, давно переосмысленное определение идеографичности.

Зарубежная синология на новом витке лингвистической мысли

К альтернативному пониманию природы иероглифического письма, к осознанию его фонетической сущности лингвисты и синологи начали приближаться в первой половине XIX в. благодаря открытиям Ж.-Ф. Шампольона и Т. Юнга в области дешифровки древнеегипетских текстов [Creel, 1936; Iversen, 1963]. В фокусе внимания языковой теории на этом новом витке ее развития оказались фонетические компоненты иероглифов или фонетики, а не семантические указатели или ключи, как было принято в классической синологической доктрине.

Вероятно, первым лингвистом, открыто выступившим с революционными теоретическими разработками относительно природы китайского иероглифического письма, был замечательный американский ученый, президент Американского философского общества Питер С. Дюпонсо (1760–1844), в ряде работ развивший мысль о невозможности существования письма, выражавшего значения в отрыве от звучания. В частности, в 1838 г. Дюпонсо опубликовал изыскания китайской иероглифики, утверждая: «китайская система письменности не является, как это всегда полагалось, идеографической; иероглифы не представляют идеи, но слова, и поэтому я назвал эту систему лексикографической. Идеографическое письмо — плод воображения и не может существовать кроме как для очень ограниченных целей, которые не дают ему права называться письмом» [DuPonceau, 1838, p. xxxi].

Примечательно, что в том же 1838 г. британский натуралист и дипломат в Кантоне Джордж Т. Лэй (1800–1845) опубликовал исследование под названием A New Analysis of the Chinese Language [Lay, 1838], где уделил особое внимание фонетическим элементам в составе китайских иероглифов и предложил свою систему распределения иероглифов по фонетическим гнездам для удобства запоминания. Позже публикация Лэя стала поводом для обвинений в плагиате в адрес французского синолога Ж.-М. Каллери (1810–1862), опубликовавшего фундаментальное сочинение Systema Phoneticum Scripturae Sinicae («Фонетическая система китайского письма») в 1841 г. в Макао [Кожа, 2014; 2019]. Впрочем, автор Systema phoneticum… счел нужным доказать, что вел активную работу над своим словарем еще до публикации статьи Лэя [Callery, 1843, p. 371–379]. Справедливости ради отметим, что концепцию Каллери отличает масштабность охвата языкового материала и глубина философского осмысления выдвинутой им idée générale.

Еще несколькими годами позже, в 1847 г., на заседании Американской академии наук и искусств (American Academy of Arts and Sciences) оригинальный ученый Стивен Эндрюс (1812–1886), подробно разобрав работы предшественников (Маршмана, Каллери и Лэя), представил таблицы фонетических групп в китайской иероглифике и предложил новые термины для обозначения фонетических (syllabic or tone-words) и семантических (sign-words) элементов в составе письменных знаков. Из этого доклада, позже превратившегося в монографию [Andrews, 1854], можно увидеть, что акцент теоретических изысканий сместился в область определения фонетико-семантических денотатов: стоял вопрос, объединены ли группы схоже звучащих иероглифов лишь сходством звучания (т. е. наличием общего фонетика) или же наличие общего фонетика означает и исходное наличие общего смысла? Отчасти вторя Дюпонсо, Эндрюс приходит к следующему выводу: «Китайскую письменную систему следует рассматривать не как изобретение, как делает это г-н Каллери, но как развитие, продолжавшееся, вероятно, в течение нескольких столетий, наравне с формированием разговорных языков в других странах. И законы этого развития следует искать в китайском разговорном языке, существовавшем ранее. Величайшая из ошибок — полагать, что письменная система может быть чем-то обособленным и отделенным от разговорной» [Andrews, 1847, p. 56].

Итоги длительной дискуссии об идеографических письменностях в западной научной литературе подведены в знаменитой работе американского лингвиста Джона Дефрэнсиса Chinese language: fact and fantasy (1984), в работах его коллеги и соавтора Дж. Унгера и снова переосмыслены в специальной статье Д. Лурье в 2006 г. [DeFrancis, 1984; Unger, 2004; Lurie, 2006].

В одноименной главе Ideographic Myth Дефрэнсис раскрывает суть противоречий между сложившимися подходами, показывает, почему так обманчив сам термин и почему существование идеографических письменностей невозможно в принципе. Главный аргумент в пользу этого утверждения состоит в том, что всякая письменность, даже самая древняя, вошла в употребление в человеческой коммуникативной среде именно как инструмент передачи живой звучащей речи. Таким образом, всякая письменность в самой своей природе фонетична, то есть неизменно соотнесена со звуками языка, который она фиксирует: «Не существует свидетельств того, что люди обладают способностью справиться с тем огромным числом символов, которые понадобились бы для письменной системы, призванной передавать мысль в отрыве от звучания, то есть в отрыве от разговорного языка. …И если использование множества частных «идеографов» или «идеограмм» допустимо для той или иной письменной системы, то представить письменную систему, полностью базирующуюся на идеографическом принципе совершенно невозможно. Алфавитное письмо требует освоения нескольких десятков символов, необходимых для фонетической записи. Слоговое письмо требует освоения нескольких сотен или, может быть, нескольких тысяч символов, необходимых для записи слогов. Однако идеографическое письмо требует освоения десятков или даже сотен тысяч символов, которые понадобились бы для идеографического выражения слов или понятий в отрыве от звучания. Немного здравого смысла подскажет нам, что пришлось бы вживить компьютерные импланты в наш мозг, чтобы простые смертные смогли обработать в памяти такие объемы данных» [DeFrancis, 1986, p. 144].

Представленные выше наброски вокруг идеографической полемики позволяют увидеть, что уже к середине XIX в. лингвистическое пространство было пронизано осознанием фонетической сущности китайской письменности. Благодаря разрозненным фактам и публикациям в противоположных частях света можно попытаться восстановить сложную мозаику, отражающую развитие отдельной лингвистической мысли в определенный отрезок времени.

Российские синологи об идеографизме китайской письменности

Российская синология в рассматриваемый период только начинала выходить на общеевропейскую академическую сцену благодаря трудам и переводам о. Иакинфа Бичурина (Никита Яковлевич Бичурин, 1777–1853) и о. Петра Каменского (Павел Иванович Каменский, 1765–1845) [Скачков, 1977; Дацышен, 2006]. Каких же взглядов на природу китайского письма придерживались тогда в российской синологической науке?

Естественно, что эта тема затронута в соответствующих разделах первой Китайской грамматики (1835) Бичурина. Первая глава грамматики открывается параграфом о том, что «в китайском языке собственно нет слов, и то, что мы в нем называем словами, суть звуки, которые будучи произносимы без связи с предшествующей речью или с другими звуками, не представляют определительных понятий, потому что каждому звуку усвоено множество определительных понятий» [Бичурин, 1835, с. 1]. В третьей главе «О китайском письме» говорится: «Китайцы не имеют букв для изображения звуков голоса, а письмена их состоят из условных знаков, представляющих или предмет, или понятие» [Бичурин, 1835, с. 6]. В главе «О составлении условных знаков» Бичурин категоризирует «тоносогласительные» (они же фонетические) письменные знаки в числе прочих пяти видов иероглифов. Ссылаясь на Ма Дуаньлиня^[5], о. Иакинф отмечает, что количество тоносогласительных знаков составляет 21810 из 24235 знаков всех разрядов. Однако это очевидное преобладание знаков с фонетическими указателями никак не прокомментировано и не повлекло за собой дальнейших теоретических наблюдений.

Известна еще одна рукописная работа Бичурина, связанная непосредственно с темой данной статьи — «Голосовая система китайской письменности, с замечаниями, написанными для академии наук в 1842 г.»^[6], являющая собой краткий перевод и развернутый комментарий к уже упоминавшейся выше книге Ж.-М. Каллери.

Упомянем кратко о теоретическом концепте самого источника. Система Каллери предполагала альтернативное видение устройства китайской письменности, идущее вразрез с общим подходом к описанию китайского языка, сложившемся в Европе на рубеже XVIII–XIX вв. [Breitenbach, 2000; 2008; Chappell, Peyraube, 2014]. Метод Каллери заключался в последовательном отходе от термина «идеографический» применительно к китайскому языку: в переводе с латыни Бичурина: «Что касается китайских букв, настоящий труд как раз и предпринят с целью доказать, что они [буквы] составлены по фонетической системе; поэтому заключаю без колебаний, что письма чисто идеографического никогда не было в общем употреблении, а все графические системы [grafica systemata], заслуживающие название письма, были или полностью фонетические, или по крайней мере идео-фонетические» [Бичурин, 1842, л. 7а].

Каллери предпринял титаническую попытку реорганизации китайского словаря (всего 13921 иероглиф) по фонетикам (их он выделил 1040). Выделив фонетики для соответствующих иероглифических групп, он разместил их по порядку следования букв фонетического алфавита — транскрипции, тщательно разработанной им самим для передачи слогов китайского языка. Для удобства поиска в словаре Каллери принимает традиционную систему расположения иероглифов по числу черт, то есть, по сути, синтезирует два похода — фонетический и графический — в рамках единой экспериментальной системы^[7]. Очевидно, что весь замысел и труд Каллери — попытка продемонстрировать внутреннюю фонетическую структуру письменности, которую так трудно было воспринимать современнику-европейцу из-за постулата о ее идеографичности.

Очевидно также, что и о. Иакинф, анализируя систему Каллери, не спешил отходить от принятой терминологии и стоял на позициях собственно китайской филологической традиции. Неприятие новаторской концепции проходит красной нитью через все страницы рукописного текста российского комментатора: «Каллери... полагает, что знаки, составляющие китайское письмо, представляют слова, т. е. названия предметов, буквами написанные; и на этом основании называет китайское письмо чисто голосовым... В китайском языке, напротив, нет слов, а китайцы говорят звуками, из коих каждый, порознь взятый, совершенно не имеет положительного значения, а получает оное, когда употребляется в связи с другими звуками. На письме, напротив, для выражения каждого звука, взятого в известном каком-либо значении, вымышлен отличительный знак, условно представляющий понятие об означаемой звуком вещи. И как знаки получили от вещей, ими обозначаемых, название, т. е. свой выговор, то следует, что в самом знаке, а не в выговоре знака заключается понятие о вещи. Таково есть в существе своем китайское письмо, и такое письмо есть чисто идеографическое» [Бичурин, 1842, с. 6–7].

В подтверждение позиции русского синолога приведем отрывок из письма Бичурина председателю Русского географического общества Ф. П. Литке от 24 января 1848 г.: «Равным образом и письмо китайское есть идеографическое, в котором нет букв для изображения звуков голоса, а место их занимают условные знаки, из которых каждый заключает в себе понятие какое-либо. Китайские письмена, по такому свойству их, имеют совершенное сходство с мимическим языком глухонемых, которые к выражению мыслей употребляют знаки. Жители разных стран, не разумея языков друг друга, если знают китайское письмо, свободно могут разговаривать между собою на бумаге» [Бичурин, 1848].

Неприятие Бичуриным фонетической концепции Каллери очевидно обусловлено тем, что на общем уровне мировой синологии того времени еще не произошел качественный переход к осознанию фонетизма иероглифических письменностей. И только в следующем поколении казанских синологов появится специалист, способный оценить потенциал фонетического подхода. Им будет В. П. Васильев (1818–1898), который, в частности, напишет: «Но только в 1841 г. появился первый дельный труд по этой части. Мы разумеем китайский словарь г. Каллери Systema Phoneticum, Macao. Этот труд, кажется, не был оценен достаточно. Европейские синологи, запасшись уже хорошими словарями, изданными во Франции и Англии по ключевой системе, конечно, не могли руководствоваться словарем Каллери, о котором не было ни одной фразы. Кажется, они не старались рекомендовать этот труд и своим ученикам. Вообще, кажется, можно сказать, что приобретшие известность в Европе синологи затерли г. Каллери. Между тем, если бы метода г. Каллери (который издал не один только этот труд) продолжала разрабатываться, то теперь, через 25 с лишком лет не о чем было бы вздыхать: мы имели бы отличнейшие лексиконы» [Васильев, 1867, с. IV].

Годом ранее в «Анализе китайских иероглифов» (1866) В. П. Васильев уже постулировал отход от традиционной догмы — привязки к ключевой системе: «Это одно уже показывает, что не ключи, а фонетические знаки составляют сущность иероглифа. Некоторые называют ключи радикалами (radicals) и с последним словом составилось понятие, что ключ открывает сущность китайского иероглифа. Между тем ключ есть ни что иное, как известный лексический прием к отысканию иероглифов или расположению их в известном ряду. Это придает ему не больше значения, как, например, значение буквы «б» во всех словах алфавитного лексикона, начинающихся с этой буквы. Между тем название «радикал» предполагает, что в ключе заключается сущность значения, а все прочие части, и черты, и фигуры, как бы они ни были сложны, суть в роде добавочных» [Васильев, 1866, с. 39].

Примечательно, что то же мнение о работе Каллери выскажет позже Б. Карлгрен (1889–1978) в знаковом труде Analytic Dictionary of Chinee and Sino-Japanese (1923): «Первой серьезной западной работой о фонетических последовательностях в китайской письменности была «Система» Каллери — блестящий для своего времени труд. Однако никаких попыток развить фонетический анализ системы письма после Каллери предпринято не было» [Karlgren, 1923, p. 4]. О системе Каллери еще долгое время шли дебаты на страницах европейских и американских научных журналов [Lay, 1843; Andrews, 1854; Barreto, 2017], его концепция многократно подвергалась критике и в итоге была вытеснена на периферию синологического лингвистического пространства вплоть до обращения к ней Карлгрена, то есть почти столетие спустя.

В настоящей статье намеренно не затрагивается обширная и дискуссионная тема разработки фонетических транскрипций для китайской письменности и вопросы ее латинизации. Представленный анализ посвящен истории эволюции языковой теории в одном из ее многочисленных предметов — фонетизации иероглифики как процессу развития из пиктографического письма в эффективный инструмент записи живой разговорной речи. Историю исследования этого развития в научной литературе мы стремились представить в виде параллельных движений двух различных синологических традиций — отечественной и западноевропейской.

Очевидно, что угадывающаяся в работах о. Иакинфа Бичурина неготовность отойти от традиционного метода описания китайского языкового устройства одновременно стала значимым «мотиватором» поиска новых теоретических решений для последующих поколений русских китаеведов, легла в основу независимой исследовательской традиции и позволила российской синологической лингвистике уже столетие спустя выйти на самые передовые рубежи теоретического языковедного мышления.

Литература / References

Васильев В. П. Графическая система китайских иероглифов. Опыт первого русско-китайского словаря. СПб., 1867 (репринтное издание 2010) [Vasiliev V. P. Graphic System of the Chinese Characters. The First Russian-Chinese Dictionary. Reprint. Saint Petersburg, 2010 (in Russian)].

Васильев В. П. Анализ китайских иероглифов. Ч. 1. Издание 2-е. СПб., 1898 [Vasiliev V. P. Analysis of Chinese Hieroglyphs. Part I. 2^nd Edition. Saint Petersburg, 1898 (in Russian)].

Готлиб О. М. Основы грамматологии китайской письменности. М., 2007 [Gotlib O. M. The Basics of the Chinese Writing’s Grammarology. Moscow, 2007 (in Russian)].

Завьялова О. Большой мир китайского языка (курс лекций). Москва, 2014 [Zavjalova O. The Big World of the Chinese Language. Moscow, 2014].

Кожа К. A. У истоков традиции критического лингвистического анализа: «Фонетическая система китайской письменности» Дж. Каллери в прочтении И. Бичурина (по рукописным материалам первой половины XIX в. Материалы II Съезда молодых востоковедов стран СНГ. Москва, Баку, 2014. С. 521–532 [Kozha K. A. At the Origins of the Tradition of Critical Linguistic Analysis: “The Phonetic System of Chinese Writing” by J. Callery, Read by I. Bichurin (Based on Manuscript Materials of the First Half of the 19^th Century. Materials of the II Congress of Young Orientalists of the CIS Countries. Moscow, 2014. Pp. 521–532 (in Russian)].

Кожа К. А. «Голосовая система китайской письменности» Ж.-М. Каллери, замечания к ней о. Иакинфа (Бичурина), критическая переоценка В. П. Васильевым: три грани одного вопроса». Вестник Института востоковедения РАН. 2019. № 3. С. 258–266. [Kozha K. A. “The Phonetic System of Chinese Writing” by J. Callery, Translation and Comments by I. Bichurin, Critical Review by V. P. Vasiliev: One Question, Three Dimensions. Vestnik Instituta vostokovedenija RA. 2019. 3. Pp. 258–266 (in Russian)].

Софронов М. Китайский язык и китайская письменность (курс лекций). Москва, 2007 [Sofronov M. The Chinese Language and the Chinese Writing. Moscow, 2007 (in Russian)].

Andrews S. P. Discoveries in Chinese, or, The symbolism of the Primitive Characters of the Chinese System of Writing. As a Contribution to Philology and Ethnology and a Practical Aid in the Acquisition of the Chinese Language. New York, 1854.

Andrews S. P. Proceedings of the American Academy of Arts and Sciences, Vol. 1. May, 1846 — May, 1848. Pp. 51–56.

Barreto C. M. B. Clavis Sinica: A Short History of the Long Battle for the Chinese Writing System in the West between the XVI and XIX Centuries. Alfa: Revista de Lingüística. Vol. 61.1. Sao Paulo, 2017. Pp. 201–225.

Breitenbach S. The Biographical, Historical and Grammatical Context of the Arte de la lengua mandarina (Canton 1703) Composed by the Dominican Brother Francisco Varo. Introduction to W. South Coblin and Joseph Levi. Amsterdam, Philadelphia, 2000. Pp. xix–liii.

Callery J.-M. Reply of J.-M. Callery to G. T. Lay’s Strictures on His Phonetic System of Chinese Writing, Published in the Repository for May, 1843. Chinese Repository. Vol. XII (July). Canton, 1843. Pp. 371–379.

Chappell H., Peyraube A. The History of Chinese Grammars in Chinese and Western Scholarly Traditions. Language and History. 2014. 57.2. Pp. 113–142.

Creel H. G. On the Nature of Chinese Ideography. T’ong pao. 1936. 32. Pp. 85–161.

DeFrancis J. The Chinese Language: Fact and Fantasy. Honolulu, 1984.

DuPonceau P. S. Dissertation on the Nature and Character of the Chinese System of Writing. American Philosophical Society. Historical and Literary Committee. Transactions, 2. Philadelphia, 1838.

Harbsmeier C. Science and Civilization in China (Joseph Needham). Vol. VII. Language and Logic. Cambridge, 1998.

Karlgren B. Analytic Dictionary of Chinese and Sino-Japanese. Paris, 1923.

Lay G.T. A New Analysis of the Chinese Language. Its Nature Explained, with Some Reflections on Its Use in the Development of Native Science and Philosophy. Chinese Repository. Vol. VII (May). Canton, 1838. Pp. 255–264.

Lay G. T. Phonetic System of the Chinese Writing by J. M. Callery. Chinese Repository. Vol. XII. Canton, 1843. Pp. 253–258.

Lurie D. Language, Writing, and Disciplinarity in the Critique of the ‘Ideographic Myth’: Some Proleptical Remarks. Language & Communication. 2006. 26. Pp. 250-269.

Mungello D. The Great Encounter of China and the West, 1500–1800. Critical Issues in History, 1943. 3^rd ed. 2009. Pp. 89–94.

Unger J. M. Ideogram: Chinese Characters and the Myth of Disembodied Meaning. Honolulu, 2004.

Архивные документы / Archive documents

Бичурин И. Голосовая система китайской письменности Каллери. Перевод и замечания, написанные для Академии наук в 1842 г. Национальный архив Республики Татарстан (НАРТ). [National Archives of the Republic of Tatarstan]. Фонд 847. Опись 5. Дело 10. Лист 1–95.

Бичурин И. О правильном произношении китайских звуков. Письмо к председателю Русского географического общества Ф. П. Литке, от 24 янв. 1848. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ). [Department of Manuscripts of the Russian State Library]. Фонд 273.17.11. Лист 50–51.

1. Ксения Анатольевна КОЖА, кандидат филологических наук, научный сотрудник Института востоковедения РАН, Москва; ksenia.kozha@gmail.com

   Ksenia A. KOZHA, PhD (Philology), Research Fellow, Institute of Oriental Studies RAS, Moscow; ksenia.kozha@gmail.com

   ORCID ID: 0000-0003-2717-6156 ↑

2. Главный труд Ж.-Ф. Шампольона Grammaire Égyptienne, ou Pricipes Généraux de l'écriture sacrée égyptienne appliqué a la representation de la langue parlée (Египетская грамматика, или Общие принципы священного письма египтян с представлением разговорной речи) был опубликован в 1830–1840 гг. уже после его смерти и произвел революцию в теории иероглифических письменностей. Отметим, что в англоязычном мире пионером в этой области принято считать Т. Юнга (1773–1829), вклад которого безусловно значим. ↑

3. Об этом см., например, [Mungello, 2009], а также недавнее отдельное исследование [Baretto, 2017]. ↑

4. “Begriffsschrift” («Исчисление понятий»; 1879) — революционная работа немецкого логика и математика Ф. Фреге, положившая начало новой эпохе в истории логики. ↑

5. Ма Дуаньлинь (马端临) — китайский историк и энциклопедист эпохи династии Юань (1271–1368). ↑

6. Рукопись Бичурина «Голосовая система китайского языка и письма». 97 лл. без переплета и титульного листа. Хрон. кат. БКДА. No. 1852 (на первом листе приписка Бичурина: «Голосовая система с замечаниями, написанными мною для Академии Наук в 1842 г.) будет опубликована в ближайшее время в совместном проекте Казанского федерального университета и ИВ РАН. ↑

7. Как отмечала О. И. Завьялова, «китайские фонетические словари современного типа… сочетают фонетический способ с графическим. Порядок иероглифов с одинаковым чтением, записанным алфавитом, определяется графической структурой знаков» [Завьялова, 2014, с. 232]. Очевидно, система Каллери на несколько десятилетий опередила развитие синологических лексикографических методов. ↑