• Вестник ИВ РАН
• 2020 год
• № 4

• Коммунистический Интернационал
• КУТВ
• турецкая секция
• Коммунистическая партия Турции
• Назым Хикмет

DOI: 10.31696/2618-7302-2020-4-109-115

ТУРЕЦКИЙ КОНТИНГЕНТ В КОММУНИСТИЧЕСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ ТРУДЯЩИХСЯ ВОСТОКА. ЧАСТЬ II

© 2020 А. Т. Сибгатуллина^[1]

В зарубежном секторе Коммунистического университета трудящихся Востока (КУТВ) турецкие студенты числились уже с первого года (1921) обучения. Будущий поэт Назым Хикмет (1902–1963) со своими друзьями прибыл в КУТВ в 1922 г. Именно в годы учебы в Москве он сложился как первый турецкий поэт-футурист, стал использовать свободный стих и реформировать традиционный язык турецкой поэзии. Расширению кругозора турецких студентов способствовали общение с другими иностранными учащимися, культпоходы в музеи и поездки в разные города, трудовая практика на советских заводах и фабриках, близкое знакомство с культурой и бытом советских людей. По опубликованным отдельной книгой воспоминаниям Зехры Косовой (1910–2001), обучавшейся в КУТВ в середине 1930-х гг., можно отчетливо представить процесс учебы и повседневную жизнь семейных студентов. Она, как и многие другие иностранные выпускницы университета, ради идеи «строительства социализма на Востоке» вынуждена была оставить ребенка в СССР и вести подпольную работу у себя на родине. За период 1921–1938 гг. в Коммунистическом университете трудящихся Востока получили образование около четырехсот членов Турецкой Коммунистической партии (КПТ) и деятелей левого крыла. Для КПТ наиболее продуктивными стали группы студентов, обучавшиеся между 1926 и 1930-ми гг. В этот период зарубежный сектор КУТВ находился под непосредственным контролем Коминтерна. Многие выпускники этих групп нелегально находились на руководящих должностях Коммунистической партии Турции.

Ключевые слова: Коммунистический Интернационал, КУТВ, турецкая секция, Коммунистическая партия Турции, Назым Хикмет.

Для цитирования: Сибгатуллина А. Т. Турецкий контингент в Коммунистическом университете трудящихся Востока. Часть II. Вестник Института востоковедения РАН. 2020. № 4. С. 109–115. DOI: 10.31696/2618-7302-2020-4-109-115

TURKISH CONTINGENT AT THE COMMUNIST UNIVERSITY

OF WORKERS OF THE EAST. PART II

Alfina T. Sibgatullina

Turkish students could attend courses at the Communist University of Workers of the East (Kommunisticheskii Universitet Trudiashchikhsia Vostoka, KUTV) since its opening in 1921. Nazim Hikmet (1902–1963), who would later emerge as the first Turkish futurist poet, arrived at KUTV with his friends in 1922. It was during his studies in Moscow that he began experimenting with free verse

and reformation of the traditional language of Turkish poetry. The intellectual stimulation of Turkish students occurred through communication with other foreign students, regular excursions to museums and trips to different cities, work practice in Soviet factories, close acquaintance with the culture and life of Soviet people. According to the published memoirs of Zehra Kosova (1910–2001) who studied at KUTV in the mid-1930s, one can clearly imagine the learning process and everyday life of students who had their families with them in Moscow. Like many other foreign university graduates she was forced to leave her child in the USSR, in order to ‘build socialism in the East’ and conduct underground work in her homeland. For the period 1921–1938, about four hundred members of the Turkish Communist Party (TCP) and leaders of the political left were educated at the KUTV. Particularly in the TCP, the most productive groups of students were those, who studied in Moscow between 1926 and 1939. During this period, the foreign sector of the KUTV was under the direct control of the Comintern. Many of the graduates from this period were illegally employed in leading positions of the Turkish Communist Party.

Keywords: Communist International, KUTV, Turkish section, Communist Party of Turkey, Nazim Hikmet.

For citation: Sibgatullina A. T. Turkish Contingent at the Communist University of Workers of the East. Part II. Vestnik Instituta vostokovedenija RAN. 2020. 4. Pp. 109–115. DOI: 10.31696/2618-7302-2020-4-109-115

В первой части статьи речь шла о целях формирования зарубежного сектора в Коммунистическом университете трудящихся Востока, о журнале «Революционный Восток», где рассматривались национальные и колониальные проблемы в восточных странах, в том числе в кемалистской Турции. Были названы имена преподавателей, работавших с турецкими студентами, а также имена выпускников, сыгравших наиболее активную роль в рядах Коммунистической партии Турции.

Назым Хикмет в КУТВ

Назым Хикмет учился в КУТВ в 1922–1924 гг., т. е. поступил в университет во второй год после его открытия. Здесь он стал коммунистом. В белом стихе «Автобиография» он написал, что учился «девятнадцати лет в Москве студентом Комуниверситета». Приехали турецкие товарищи впятером, самым старшим был профессор Ахмет Джеват Эмре (1878–1961): в Московском институте востоковедения потребовался преподаватель турецкого языка, и уполномоченный ЦК партии по Кавказу Серго Орджоникидзе предложил эту должность Ахмету Джевату, находившемуся в то время в Батуми. Джеват согласился с условием, что с ним поедет вся его «“социальная семья”: ребятам нужно учиться» [Фиш, 1968, с. 42–43]. Так искатели романтики Назым и его друг Вала Нуреддин, Шевкет Сюрейя Айдемир и его молодая жена Леман неожиданно для себя получили направление во вновь открывшийся КУТВ. Дорога из Батуми до Москвы была длинной, но поучительной: в течение 11 дней в переполненных вагонах они проехали через голодающую страну Советов.

Первый день в Москве летом 1922 г. «социальная семья» Ахмеда Джевата провела в гостинице «Люкс» на Тверской, все номера которой были отданы революционным эмигрантам пяти континентов. Затем будущих студентов поместили в общежитие, находившееся в здании бывшего голландского банка. До начала учебного года вновь прибывших из Турции отправили в «Удельную» — летний лагерь университета, организованный на месте бывших аристократских дач. Здесь они вместе с другими иностранцами приступили к изучению русского языка. В лагере ребята имели возможность присутствовать в полемике по вопросам НЭП; возглавлял эти диспуты сын татарского муллы Абит Алимов^[2], способный общаться с турками на их языке (впоследствии он стал первым переводчиком стихов Н. Хикмета на русский язык) [Nureddin, 1969, s. 316].

К началу учебного года «социальная семья» увеличилась: приехала Нузхет, будущая жена Назыма. В том же году они поженились и получили отдельную комнату в общежитии. Кроме них прибыли еще 4–5 человек, часть из которых представляла анкарскую группу коммунистов.

Это было время, когда в обществе разгорались идеологические дебаты, когда ленинская теория еще не превратилась в сталинскую догму. Иностранные студенты комуниверситета становились участниками различных дискуссий и сторонниками всякого рода спорных тезисов. Турецкий студент Московского железнодорожного института Сулейман Нури упоминает в мемуарах, как в первой половине 1920-х гг. в выходные дни они с другом — Хильми Рызой — ходили в КУТВ к землякам и принимали участие в «студенческих дебатах». По его наблюдениям, группа под руководством Ахмеда Джевада, которого все называли учителем, склонялась к троцкизму [Nuri, 2007, s. 411]. Молодой Назым Хикмет, как и его друг В. Нуреддин, в одно время был сильно впечатлен Троцким, который не раз приходил и выступал перед курсантами КУТВ с пламенными речами. Затем Назым намеревался в стихах инсценировать знаменитые ленинские работы, которые изучались как учебники: «Материализм и эмпириокритицизм», «Империализм как высшая стадия капитализма». Живого Ленина Назым не видел, но зато стоял в почетном карауле в день смерти «вождя революции».

По мнению С. Нури, группа Ахмеда Джевада взяла в свои руки учебные дела в турецкой секции и пыталась управлять другими членами, добиваясь под разными предлогами исключения из университета и отправки на родину тех, кто им не подчинялся. «В одно из собраний, организованных в клубе рядом с гостиницей «Люкс», пришли 10–15 человек для обсуждения поведения Н. Хикмета и В. Нуреддина, — пишет С. Нури, — поскольку последние не соизволили явиться на собрание, выступления носили односторонний характер» [Nuri, 2007, s. 412–413]. Условия жизни членов этой группы, по сравнению с теми, кто жил только на стипендию, были гораздо лучше, поскольку через посольство Турции они получали деньги из дома.

В интернациональной среде университета Н. Хикмет особенно сдружился с индийскими и китайскими студентами, впоследствии ставшими героями его произведений «Жизнь прекрасна, братец мой» (1929), «Почему Бенерджи покончил с собой?» (1932), «Джио-конда и Си-Я-у» (1929). Он активно принимал участие в разных городских праздниках и торжествах, читал стихи со сцены. Известно выступление Хикмета в Политехническом музее в марте 1923 г., где вечер поэзии в честь международного женского дня вел его кумир В. Маяковский. В эти годы Назым сотрудничал с режиссерами Николаем Экком (1902–1976) и Всеволодом Мейерхольдом (1874–1940), помогавшими ставить его революционные пьесы на студенческой сцене. Именно в годы учебы в КУТВ Назым Хикмет сложился как первый турецкий поэт-футурист, привнес в национальную лирику верлибр, полюбил свободный стих, стал реформировать традиционный язык турецкой поэзии.

К концу 1924 г. «социальная семья» находилась на стадии разрушения, как и первый брак поэта: Нузхет заболела и уехала на лечение, Шевкет Сюрейа бросил учебу и отправился домой; Ахмет Джеват был вынужден покинуть Москву в связи с сомнениями руководства в отношении его политических приверженностей. В декабре 1924 г. Назым также отбыл в Турцию. Лишь В. Нуреддин, женившийся на русской, решил задержаться в Москве еще на несколько месяцев, несмотря на то что в январе 1925 г. планировалось проведение съезда Коммунистической партии Турции и требовалось возвращение членов партии, находившихся в КУТВ больше года. В. Нуреддин и С. Айдемир в 1927 г. вовсе покинули ряды компартии.

После возвращения Назым Хикмет сотрудничал в полулегальных изданиях компартии «Орак-Чекич» и «Айдынлык». В период подавления курдского восстания под руководством шейха Саида, вспыхнувшего в феврале 1925 г. в Восточной Анатолии, под запрет попали любого рода политические оппозиционные группы и их печатные органы, последовали повсеместные аресты. Заочно осужденный на 10 лет тюрьмы за публикации в журнале «Айдынлык» и коммунистическую пропаганду, Назым осенью нелегально выехал в Советский Союз и в 1926–1928 гг. и работал переводчиком в КУТВ.

Годы учебы в Москве отражены во многих поэтических и прозаических произведениях Назыма Хикмета и описаны в мемуарах и монографиях А. Февральского, Р. Фиша, А. Бабаева и др.

КУТВ в воспоминаниях Зехры Косовой (1910–2001)

Автор мемуаров под названием «Я — рабочая» [Kosova, 2011] Зехра Косова происходила из семьи табаководов, переехавшей в Турцию из Греции. Работая на табачных складах в Стамбуле, девушка познакомилась с коммунистами и вступила в партию; в 1932–1933 гг. она принимала участие в митингах и забастовках рабочих. В 1934 г. по решению партии тайно и без ведома родителей была отправлена вместе с Мустафой Озчеликом в Москву для обучения в КУТВ. Поскольку руководство университета запрещало переписываться с родными, мать Зехры долгое время не получала от нее никаких вестей. Дни, проведенные в КУТВ, описаны Зехрой довольно подробно. После сложного пути через Батуми в Советскую Россию они с Мустафой на поезде прибыли в Москву, где их хорошо встретили, дали возможность отойти от дороги: «В течение недели мы отдыхали, ели, пили, гуляли по утрам, с Мустафой иногда брали напрокат велосипеды и совершали экскурсии», — вспоминает Зехра. Через неделю они поехали в Феодосию в летний лагерь, где отдыхали и учились китайцы, японцы, арабы, французы, англичане, греки, турки и т. д. Эти дни были проведены в веселье, путешествиях и пикниках. Поскольку еда, одежда, нижнее белье и проживание были бесплатным, Зехра и Мустафа отказались от стипендии за летние месяцы в пользу МОПР^[3]. 10 дней спустя приехала новая группа турок, в этот раз — семейные пары.

В сентябре 1934 г., когда начались занятия, Зехра познакомилась со «школой», показавшейся ей огромной: «я впервые видела такое большое здание с отдельными классами, библиотекой, общежитиями, садом, тренажерным залом. Поскольку я была не замужем, жила в отдельной комнате. Каждый день вставали в семь утра, в спортзале под наблюдением учителя делали утреннюю гимнастику, перед этим проходили врачебный контроль. После зарядки принимали душ и шли на завтрак. Первое занятие начиналось в девять и заканчивалось в десять, потом перемена, и далее учеба до двенадцати, после перерыва на обед занятия продолжались. Среди дисциплин важное место занимали история, экономика, история революций, базовые основы социализма, история партии, турецкий язык, математика и география, интересную часть уроков также составляли дискуссии» [Kosova, 2011, s. 79].

Зехра приводит список соотечественников, с которыми училась. На первом курсе: Мустафа Озчелик (Петко), брат Мехмета Бозышыка Салих (Исламов), Деде Рамазан (Иставрополо) и его жена, Шевкет Озпарлак, Зехра, Мехмет Чакыджи (Михас), Ихсане (Испинос), Шехиме (Кудрет); на втором курсе Искандер Мустафа (Перез), Халил Ялчынкая, Давид Наэ^[4], Моторист Мехмет (Павбо), на третьем курсе: Ахмет Кая (Алексеев), Мустафа Шекерджи, Кючюк Аббас (Димов) и Наймов [Kosova, 2011, s. 79]. Семестр продлился до февраля. Занятия для Зехры казались утомительными, но за это время она многому научилась, «почувствовала, как расширилось мировоззрение». Во время двухнедельных каникул студенты путешествовали, общались с рабочими на заводах и фабриках, знакомились с условиями их жизни, узнали о стахановском движении. На каждого студента заводилась медицинская карта, куда заносились сведения обо всех жалобах. Дважды в год студенты проходили медосмотр, нуждавшихся отправляли на санаторно-курортное лечение на берегу Черного моря или в дома отдыха. Студентам из стран с теплым климатом было трудно адаптироваться к московским зимам и условиям жизни после разрушительных революций и гражданской войны. В первую же зиму Зехра серьезно заболела и была бесплатно прооперирована.

С наступлением лета курс отправили на практику в военный лагерь, что обеспечивало сохранение конспирации ввиду изолированности размещения. Зехра, по состоянию здоровья освобожденная от практики, взяла на себя вопросы МОПР, собирала взносы и занималась бытовыми нуждами своей группы. Как-то она обнаружила, что один из их товарищей — Иставропуло (Деде Рамазан) без спроса берет общие деньги группы из тайника и покупает себе пиво. В КУТВ работал товарищеский суд, где разбирались «бытовые конфликты, грубость, нетерпимость поведения в общежитии», к которым примешивались обвинения в «антипартийном поведении». Собирался товарищеский суд 2–3 раза в месяц, выслушивались все стороны, и сообща принималось решение. Крайне редко давалась рекомендация об отчислении» [Шашкова, 2018, c. 55]. На таком собрании рассматривалось дело и Деде Рамазана, коллектив принял решение отправить его трудиться на заводе, однако его семья оставалась жить со всеми вместе. Его жена Кудрет была безграмотной, она посещала занятия, но не записывала, а просто слушала. Зехра позже обучила грамоте ее и еще одну женщину.

На втором курсе (1935 г.) Зехра вышла замуж за сокурсника Мустафу Искандера (Перес). Их бракосочетание совпало с Международным женским днем, отметили его скромным чаепитием. «Когда я была на втором месяце беременности, — пишет Зехра, — руководитель нашего курса Байтар Джевдет (Фахри) узнал об этом и пригласил меня в комнату директора. Во время беседы он напомнил, что я, во-первых, студентка, во-вторых, перенесла болезнь, поэтому беременность может представлять опасность моему здоровью, и нужно сделать аборт. Я согласилась. На следующий день мы с мужем на машине директора отправились в отдаленную больницу. Аборт был тяжелым, я потеряла много крови, пострадали легкие. Университетский врач, который любил меня, проявил особое внимание к моему лечению. Лечение хорошо подействовало, и мое настроение улучшилось» [Kosova, 2011, s. 82]. Между тем произошла жеребьевка для определения места отпуска: так Зехра с мужем и несколько знакомых семей попали в Ялту. Она была очень счастлива, море и солнце благотворно повлияли на ее здоровье. «Красивые дома отдыха среди сосен, разные цветы, прекрасный воздух, старинные предметы, картины, антиквариат в домах, где мы жили... Мы жили словно в совершенно другом мире. Между тем я снова забеременела, и была безмерна рада этому. Доктор, осмотрев меня, сказал, что в этот раз могу родить» [Kosova, 2011, s. 82]. Руководитель курса Фахри и в этот раз предлагал ей делать аборт, но она и муж настаивали на сохранении ребенка. После шести месяцев обучения Зехру отправили в центр, где отдыхали беременные работницы. Здесь она находилась под ежедневным врачебным контролем, занималась физкультурой, получала информацию о рождении и воспитании ребенка. Через некоторое время она вернулась в университет. Во время зимних каникул снова вместе с несколькими семьями их отправили в дом отдыха, который находился в сосновом бору в Иваново.

После окончания университета Зехра проходила трехмесячную стажировку на прядильной фабрике, муж работал там же механиком. «После родов товарищи пришли к нам в гости. Я помню это как сегодня: шеф-повар Хюсню принес золотые часы, Решат Фуат — кольцо, а Зеки Баштымар подарил ткань для платья. После рождения дочери мы поселились в прекрасном доме в Удельном, на верхнем этаже здания, окруженного деревьями. Было очень хорошо, мы купили детскую коляску, няня приходила и каждый день гуляла с дочкой» [Kosova, 2011, s. 84]. Когда дочери было шесть месяцев, перед семьей встал вопрос возвращения в Турцию. Стало известно, что предыдущие два выпуска турецких кутвовцев после прибытия на родину были арестованы. В составе третьей группы они должны были вернуться в начале 1937 г. Друзья уговаривали Зехру остаться в СССР до взросления дочери, доктор Шефик Хюсню и Решат Фуат также предлагали пожить в Москве, пока дочери не исполнится пять лет, но мужу необходимо было ехать. Зехра не соглашалась, собиралась рисковать и брать с собой дочь, но все выступили против этого, имея в виду трудности дороги и подпольную работу на родине. Супруги не хотели расставаться, поэтому вынуждены были оставить маленькую дочь в Москве. Партия отправила их в Самсун, где они, как и остальные турецкие коммунисты, постоянно преследовались полицией, неоднократно были арестованы и находились в тюрьмах. У них родилась еще одна дочь, но вывезти из СССР старшую они так и не смогли.

Заключение

В целом, за период 1921–1938 гг. в Коммунистическом университете трудящихся Востока получили образование около четырехсот членов Турецкой Коммунистической партии и деятелей левого крыла. Годы пребывания и обучения в Москве, общение с другими иностранными студентами, культпоходы в музеи и поездки в города, трудовая практика на советских заводах и фабриках, близкое знакомство с российской культурой и жизнью советских людей заметно расширяли кругозор турецких студентов. Однако разный базовый уровень их образования, а также имевшие место в турецкой секции идейные колебания по основным вопросам тактики и политики партии стали причиной того, что не все студенты могли глубоко разбираться в важнейших идеологических вопросах. Обучавшиеся в 1923–1925 гг. в КУТВ студенты из Турции представляли неоднородную массу из разных социальных слоев, национальностей и политических предпочтений, да и сам зарубежный сектор университета по мере развития и расширения вынужден был на ходу преодолевать сложности с иностранцами, это сказалось в том, что группы первых наборов не получили достаточного профессионального образования, предпочтение отдавалось ленинскому «искусству революции». Большинство студентов этого периода не смогли составить боевые кадры для КПТ, внутригрупповые конфликты и сопротивление отдельной части студентов привели к самоубийствам, смерти, заточению в тюрьмах, лагерях, исчезновению «турок». К тому же идейные разногласия внутри самой Коммунистической партии Турции и тяжелые последствия политических гонений со стороны турецкого правительства не дали возможности развития коммунистического движения в стране. После возвращения на родину часть кутвовцев была арестована и на длительные годы лишена свободы, другая часть отошла от социалистических идей, а некоторые перешли в стан кемалистов.

Для КПТ наиболее продуктивными стали группы студентов, которые были тайными путями ввезены в Советскую Россию между 1926 и 1930-ми гг. В этот период зарубежный сектор комуниверситета уже находился под непосредственным контролем Коминтерна. Из их среды наиболее значимы такие имена, как Зеки Баштымар, Мехмет Бозышык, Эмин Биледжен, Ахмет Фырынджы, Наиль Вахдети Чакырхан, Эмин Секюн, Давид Неа и др., которые прошли обучение в соответствии со стратегией Коминтерна. Эмин Биледжен долгое время возглавлял комсомольскую организацию КПТ. Мехмет Бозышык и Ахмет Фырынджы до повальных арестов 1952 г. были членами ЦК КПТ. Многие выпускники КУТВ указанного периода нелегально находились на руководящих должностях Коммунистической партии Турции.

Литература / References

Фиш Р. Назым Хикмет. М., 1968 [Fish R. Nazim Hikmet. Moscow, 1968 (in Russian)].

Шашкова О. А. Коммунистический университет трудящихся Востока: у истоков доктрины «мировой революции». 100-летие Великой русской революции: проблемы и перспективы изучения: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции. Казань, 2018. С. 51–58 [Shashkova O. A. Communist University of Workers of the East: At the Origins of the “World Revolution” Doctrine. The 100^th Anniversary of the Great Russian Revolution: Problems and Prospects of Study. Collection of Materials of the All-Russian Scientific and Practical Conference. Kazan, 2018. Pp. 51–58 (in Russian)].

Kosova Z. Ben İşçiyim. İstanbul, 2011 [I am a Worker. Istanbul, 2011 (in Turkish)].

Nureddin V. Bu Dünyadan Nazım Geçti. Istanbul, 1969 [Nazım Gone From This World, Istanbul, 1969 (in Turkish)].

Nuri S. Çanakkale Siperlerinden TKP Yönetimine Uyanan Esirler. Anı. İstanbul, 2007 [The Prisoners Who Woke Up to the TCP Calls from Çanakkale Trenches. Memoirs. Istanbul, 2007 (in Turkish)].

1. Альфина Тагировна СИБГАТУЛЛИНА, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, Москва; alfina2003@yandex.ru

   Alfina T. SIBGATULLINA, DSc (Philology), Leading Research Fellow, Institute of Oriental Studies RAS, Moscow; alfina2003@yandex.ru

   ORCID ID: 0000-0001-5755-8687 ↑

2. Алимов Абид Ахмедович (1900–1935) родился в селе Аллагулово Пензенской губернии. Чекист, занимался вербовкой военнопленных турок в Красную армию. С 1922 г. учился и в тоже время преподавал в КУТВ (до 1927 г.). Занимался историей Турции. ↑

3. Международная организация помощи борцам революции — благотворительная организация, созданная по решению Коминтерна в качестве коммунистического аналога Красному Кресту. ↑

4. Еврейский коммунист Давид Наэ (1911–1991) — один из убежденных членов КПТ, поступил в КУТВ в 1934 г. Оставшийся в малолетнем возврасте сиротой Давид вырос в приюте, учился в израильской школе «Альянс» в Эдирне, вступил в компартию в 1932 г., в том же году был арестован и приговорен к трем годам лишения свободы. Освободившись по амнистии, уехал учиться в Москву, после приезда в Турцию занимался торговлей, в 1944 г. был арестован и освобожден в 1950 г. ↑